Олег сказал тревожно:

– Огонь, судя по всему, полыхает не один день…

– Как точно. – Голос Мрака был едким, как муравьинаякислота. – Скажи, год или даже столетие – не ошибешься тоже.

От жара спины взмокли, мутные капли срывались с бровей. Ониперешли на шаг. Таргитай дышал тяжело, Олег терпел молча, только грудьвздымалась, обереги на шее трепыхались и стучали.

Мрак предположил:

– Видать, у кудов молоко сбежало.

– Кабана смалят, – сказал Таргитай наивно.

– Люди, плюйте на него! Забыл, у них нет кабанов. Тольколягухи с быков.

– А молоко откуда?

– Лягух доят. Ты молоко пил?

Таргитай брезгливо отплюнулся. Олег оставался напряженным иозабоченным. Огонь не может идти сам по себе: камни не горят. Явное колдовство,а сути не видать. Хуже того, даже не улавливает магии.

– Пусть горит, – сказал Мрак. – Обойти-то делов!

Шаги замедлились поневоле. Жар был таким неистовым, что всетрое выставили перед собой ладони, закрывая лица.

Огонь взметнулся выше. В пляшущих языках пламени проступило быстроменяющееся лицо… нет, даже не лицо, но что-то живое, ужасное. Люди ощутили насебе тяжелый взгляд, полный нечеловеческой злобы. Из огня донесся щелкающийголос:

– Дети воды… Ненавижу!

Пламя взметнулось стеной – ревущее, разбрасывающеераскаленные камни. Иные вылетали разжаренные добела, рассекали багровую стену,похожие на иглы на спине чудовищного зверя. Жар пахнул так, что людиотшатнулись. Волосы затрещали от жара.

Мрак пятился, закрываясь ладонями.

– Да и мы тебя не жалуем… Кто бы ты ни была, ты –губительница Леса.

– Ненавижу, – повторил голос, крепчая с каждым мгновением. –Всю плесень выжечь… Вы – сырость…

– Да кто ты?! – рявкнул Мрак люто. – На Велеса, нашего бога,не больно похожа!

Олег уже отбежал дальше всех, заорал:

– Мрак, скорее уходи! Это сама Табити!

Мрак отступал шаг за шагом. От жара затрещала душегрейка,запахло паленым волосом. Сквозь растопыренные пальцы видел враждебную всемуживому богиню подземного огня. Ей поклонялись киммеры, приносили кровавыежертвы все кочевые народы. Апию, кроткую богиню плодородной земли, свирепопопирали копытами, втаптывали, превращая в камень. Лишь одно племя чтило Апию,крохотное племя полян, почти стертое с лика земли свирепыми киммерами…

Оглянулся, увидел потемневшее лицо Таргитая. Снежана,Зарина, кроткий Степан, их муки в руках свирепых степняков… Всех принесли вжертву этой свирепой богине.

– Ты не наша, – сказал он зло.

– Я… свирепая… могучая!

Мрак, отступив на десяток шагов – там жар еще можно былотерпеть, – смотрел оценивающе. Свирепая богиня всемогуща, но только в своемцарстве. Другие боги тоже всемогущи… Табити может прорваться сквозь землюкипящей лавой, может испарить ручей, но могучие воды реки Даны поглотят ее безследа!

Всяк бог, как кулик, сидит в своем болоте. Дана кого хошьпобьет в воде, Велес неодолим в Лесу да Степи, сыны Стрибога гоняют тучи, а этакровожадная сильна лишь в своих подземных пещерах. Может прорваться огненнымстолбом наверх, но этим рассердит кроткую, всеми обижаемую, но очень сильнуюбогиню Апию, которую поляне ставят выше всех богов и кличут Ма-Дивией, Матерьюсырой землей…

– Пошли в обход. – Голос Олега дрожал, он часто-частооблизывал пересохшие губы, пятился дальше всех. – Лбом горы не прошибешь. Апрошибешь – все одно дураком назовут.

– Даже волхва?

– Мрак, недостойное это дело – с каждым зверем или рыбой подороге спорить. Хоть тебе чешется… А она ж не лучше зверя или, скажем, лесногопожара. Только сильнее.

Мрак ругнулся, но делать нечего – пошли в обход. Держалисьшагов за сотню от трещины, ближе жар не пускал. Олег наконец сообразил, почемуветер так упорно дует им в спины, а теперь в бок. Он стремится к огню, а тамего взметывает жаром к тучам. Он сам, когда обращался в зубатую птаху, напотоках такого воздуха без усилий поднимался в такую высь…

Из-под земли в снопах огня и черного дыма вылеталираскаленные камни. Земля гудела и тряслась. Невры прошли версты две, прежде чемтрещины сузились. Наконец, огонь исчез, а черный дым стал реже. Ущельепревратилось в узкую трещину, края начали сходиться, но, прежде чем сомкнулись,дым истончился и пропал.

Земля еще изредка вздрагивала, но тряска и гул осталисьпозади. Таргитай оглядывался на столб огня и дыма, глаза же Олега и Мрака былиустремлены вперед. Там клубилась пыль, а все неизвестное грозило бедой.

Все, подумал Олег горько. Лес, Степь, Горы, Пески… Каквообще опасна жизнь. Если жить, а не прятаться от нее.

Впереди была схватка. Целый отряд вооруженных оборванцевокружил в россыпи камней старика в пестром халате, женщину и троих слуг. Слугии даже женщина умело отбивались ножами и мечами. Старик прятался за их спинами,торопливо чертил в воздухе знаки. Нападающие мешали друг другу, теснились,толкались, трое передних уже были ранены, один упал на колени, закрываяокровавленными руками голову.

Мрак оскалил зубы, медленно и с удовольствием потащил изременной петли секиру. Олег хотел было сказать, что это не их дело, что есливвязываться во все схватки… но посмотрел на оборотня, на Таргитая, вздохнул ипокрепче сжал Посох Мощи.

Сердце Таргитая бухало часто и сильно. Горячая кровьпобежала по жилам, вздувая мышцы, наливая тело свирепой силой. Грудьраздвинулась, недобрая мощь заполнила тело. Из горла вырвался хриплый клекот.

Нападавшие – их было около двух десятков – оглянулись,быстро и умело закрылись щитами, выставили мечи и копья. Все-таки они выгляделинастоящими воинами, умелыми, уверенными. Бывшие солдаты, дезертиры или жеотряд, посланный с тайной миссией?

Таргитай воздел Меч, дыхание пошло чаще, прерывистее. Каксмели напасть вооруженные мужчины на старика и женщину?! Их надо бить, крушить,повергать на землю. Острое лезвие должно рассекать их на куски. Их кровь должназалить землю, а вопли ужаса достигнуть вирия и усладить пращуров невров.

Сам Таргитай сделал только первый шаг, дальше подхватила ипонесла странная, но уже знакомая мощь. Радостная, святая, зверино-ликующая. Онс легкостью рассек первого же, стоптал другого, сердце бухало часто и сильно.На него плеснуло горячим, но он только крепче сжал рукоять – пальцы будутскользить по крови.

Рядом дрался, как разъяренный тур, Мрак: крушил, истреблял,рубил с такой мощью, что несчастные распадались под его звериными ударамипополам. Глаза были безумные, на губах повисла желтая пена. Он ревел страшнымголосом, в котором не было ничего человеческого. Руки были забрызганы кровью,тяжелые красные капли упали ему на губы. Таргитай успел заметить, как оборотеньжадно слизал брызнувшую на лицо кровь.